Однажды на Снежной... Часть 3

        Неопрен однозначно малопригоден для скалолазания, ну а спать в нём на камнях - это и вовсе сущая каторга. Всю ночь я чувствовал себя блином на сковородке нерадивой хозяйки: одна сторона организма подгорает, а другая катастрофически мёрзнет. Несмотря на дубак - температура ночью около пяти градусов - тело всё равно потеет, поэтому неопрен очень скоро становится влажным, холодным и противным. Приходилось ночью несколько раз вставать, раздеваться догола - на нас, извините, даже трусов не было - и сушиться.

       В конце концов наступил рассвет, мы перешли из горизонтального положения в вертикальное, но ясности по-прежнему не было. Я извлёк из спасика заветный тюбик зубной пасты, и мы отправились на речку чистить зубы и умываться, но приятная свежесть во рту отнюдь не добавила свежих мыслей в голове. Решили пока не суетиться, а немного подождать.

       Первым делом разложили спасики на берегу так, чтобы они были хорошо видны как с горы, так и с реки, затем дядя Саня привязал к ольховому дрыну леску с мушкой и отправился на рыбалку - хариус, естественно, клевать отказался. Терпения у дяди Сани хватило минут на двадцать, и он возвратился к костру, а это значит, что голодная диета продолжается...

       Место, где мы расположились, было ничем иным, как входом в каньон Мрачный. Каньон этот на сто процентов оправдывал своё название: река сжималась не просто вертикальными скалами, а скалами, которые стремились сомкнуться над руслом, создавая некое подобие тоннеля, - туда-то и устремляла свои воды Снежная, оглушительно шумя и вспучиваясь.

       Солнце, однако, стало пригревать, и нас чутка разморило... В пятидесятый раз констатируем, что не знаем как быть дальше...  � вдруг - истошные крики с реки! Выбегаем на берег и видим картину, которая не для слабонервных: прямо посередине русла несутся четыре головы в касках. Жуть... Напротив нас эти каски разделяются как боеголовки и пытаются причалить к берегу, но тщетно. Трое сразу исчезают в Мрачном, а Андрею удаётся зацепиться за скальный выступ на входе, но ненадолго: поток срывает его и уносит вслед за парнями.

       Оглядываюсь на дядю Саню - он уже натягивает спасжилет. Мгновенно всё понимаю, и от ужаса у меня темнеет в глазах. Точно не помню, но я вроде даже попытался пролепетать какой-то аргумент против самосплава. Батя, очевидно, поняв по выражению моего лица, что я очкую почём зря, как Димон из «Нашей Раши», твёрдо произносит: «Лёша, надо... Давай быстро!»

       Мысль о том, что сейчас останусь в одиночестве на этом живописном пляжике, тут же приводит меня в чувство. Подкачиваю спас, надеваю каску и вхожу в воду вслед за Сашей. Я человек далеко не набожный, но в этот момент, пожалуй, впервые в жизни сознательно и совершенно искренне перекрестился. Да простят меня парашютисты, но я с полной ответственностью заявляю, что шаг из самолёта - это детская развлекуха, по сравнению с тем шагом в Снежную!

       В несколько гребков преодолеваю обратку, течение подхватывает, и я несусь прямиком в каньон Мрачный. Хотел было издать какой-нибудь воинственный клич для храбрости, но вместо этого выдавил из себя только неприличное слово на букву "б", причём даже не полностью.

       Метров через пятьдесят вижу Андрея, который, как натуральный Человек-паук, висит на скале. Поравнявшись, я что-то кричу и машу ему рукой. Андрей всё понимает и прыгает в воду. Шуруем, но уже втроём. Ничего нового: валы, бочки, пена, брызги, полный нос воды, адреналин из ушей, мыслей никаких, а перспектива нашего самосплава вполне соответствует названию каньона.

       Стараюсь держаться ногами вперёд и не приближаться к скале, чтобы не затянуло в подводный карман. Вдруг - впереди замечаю троих наших мужиков, стоящих на скальной ступеньке. Оказывается, в этом месте течение почему-то замедлилось, и им удалось выбраться на берег.  Бешено молочу конечностями и причаливаю. Парни подхватывают меня и вытягивают из реки. Миновало... Вскоре рядом оказываются Андрей с дядей Саней. � вновь нам повезло, и снова мы вместе. Сказать, что мы были рады, - это ничего не сказать. Это было счастье, самое натуральное счастье. Плакать мы, конечно, не плакали, но это было что-то на грани того.

       Однако ничего не закончилось. Вскарабкаться на отвесную стену нет никакой возможности - это значит, что нам опять предстоит самосплав. Юрик, навязывая на верёвку ещё две петли для нас с Батей, даёт указания: "Так... На раз, два, три одновременно прыгаем в воду и как можно дальше. От верёвки ни в коем случае не отцепляться: если кто-то застревает - выдёргиваем, если тонуть, то тонуть всем вместе".

       Напутствие, конечно, не очень позитивное, но после чудесного воссоединения настроение кардинально изменилось и Снежная нас уже более не пугала так, как раньше. Вот уж воистину был прав Юлиан Семёнов, вложив в уста немецкого генерала фразу: "Умирать страшно в одиночку... Скопом - пустяки, даже пошутить можно".

       Построились. Отсчёт, прыжок, погнали... Верёвка, как разъярённая змея, которую пытаются удержать шесть человек, извивается, и дёргает за руку, пытаясь освободиться.

       Одиночное плавание, безусловно, гораздо комфортнее, если, конечно, такое слово вообще применимо, но плыть всем вместе всё-таки безопаснее и веселей.

       Всё было именно так, как сказал Юра: если кто-то задерживался в бочке, его выдёргивали, если кто-то уходил на струю, его притормаживали... Сколько эта свистопляска продолжалась - сказать невозможно, но когда-нибудь всё кончается. Закончился и наш самосплав. Снова Господь нас миловал: целёхонькие мы выбрались на берег, в очередной раз обнялись и принялись калякать о делах наших скорбных...

В