Сибирские были. Серия 2
Блог опубликован в клубном канале Яндекс Дзен
Вот так у меня появилось главное для охотника: ружьё, собака, опыт выживать и знания переданные Дедом. Выносливость, благоразумие и настойчивость мне привили тренеры в спорте. Осталось за малым - практика. Серия 1
Серия 2
И я пошёл к тунгусам. Благо был уже «тесно» знаком с ними. Меня ещё в январе зимой друг Колька (цыган) позвал к ним на свадьбу: пофотографировать. Я накануне заполучил лакунарную ангину. Меня шатало и без водки но, не идти не мог – Коля пообещал фотографа. 12 км по морозу (за -40) я добрёл и не пожалел. По дороге у меня в горле гнойники лопнули, отплевался и двинул дальше. По приходу промочил гланды спиртом. А ведь помогло: на другой день был здоров (голова правда гудела от избытка «лекарств»)! Там бы фильм снять! В общем - впечатлений море.
На свадьбе сразу же ко мне подкатил 20летний сын председателя. Глядя на мой «Зенит-3м» с вопросом: «Почему без вспышки?» У меня в фотоаппарате была киноплёнка А4 (800 единиц чувствительности). Я ответил: «Не нужна мне вспышка, я ввернул в патрон фото-лампу 200 вт. ». Он при всех громогласно заявил, что «У него (про меня) ничего не выйдет». Парень в Улан-Удэ учился на курсах фотографа. Спорить я с горе-пророком не стал.
Потом мне подвели эвеночку росточком мне до подмышки: «На сегодня жена». Я ей в стаканчик плеснул спиртику и избавился: отрубилась. Не «для того» я пришёл. И начал фотографировать. Было всё! И тосты, и поцелуи, и драка. Я, было: сунулся разнимать, да все дружно решили лупить уже меня - чужака. Им же было безразлично кого, а мне нет. Смылся я вовремя. Ночью морозец трещал лютее но, я «взогретый» добрался до дома шустро.
Дома проявил, распечатал и назад на свадьбу. Я владел приёмами экспресс-фото, один старый питерский еврей поделился. Для быстроты сушки плёнку после проявки в чистый спирт опускаешь. Потом вынимаешь, встряхиваешь и через минуту она уже сухая. В проявитель фотографий для скорости работы добавляешь едкий натр, а в фиксаж уксуса. Отпечатки глянцуешь. В общем, я с готовыми фотографиями подоспел вовремя: гости поднялись, опохмелились, но… ещё не набрались. Принеся отпечатки вчерашних фото, я ихнего «пророка» посрамил и заработал уважение от народа в придачу к тому уважению, что их компанией не брезгую. Ну а после того как я с эвеночкой «пообщался» меня вообще стали считать своим. Она этим перед всеми весь день хвасталась.
*
После такого знакомства просьба к охотникам взять меня с собой в тайгу была мелочью. «Пошли завтра». Пошли со мной два брата. Я читал, но такого, чтоб языком определяли возраст следов в снегу - не ожидал. «Соболёк, прошёл пару часов назад. А вот самочка охотилась, к ней видно идёт. Здесь игрались. В другую зиму надо сюда сбегать, будет выводок молодых, покапканим.».
К реке Катера вышли только им известными тропками, по пути меня учили распознавать эти тропы. На реке перекаты открыты, невзирая на мороз.
Для удилища вырубили хлыст из лиственницы, из проволоки сделали тюльпан, проволокой привязали к удилищу катушку «Невскую» (я за Питер загордился). Оторвали от моего свитера шерстяную нитку, намотали на крючок, примотав к нему три шерстинки из хвоста Тундры. Назвали «это» мухой. На конец лески навесили поплавок из пробки огруженный свинчаткой.
Перед ним в метре навесили поводок 20-30 см длинной и к нему привязали муху. Забрасывают поплавок в перекат, поднимают удилище, чтоб поплавок увлекаемый течением натягивал леску. Поводок свисает, и муха едва касается воды. Удилищем подигрывают, и муха прыгает по поверхности.
Хариус аж из воды выскакивает за мухой. Я этот способ назвал «тунгусский нахлыст».
Потом я модернизировал поплавок добавив к его задку ещё вертлюг с застёжкой и на него вешал поводок с блесёнкой: ловились ленки, щуки , окуни и язи.
За 15-20 минут из переката вытащили (как из авоськи) каждому по килограммовому хариусу. Тундре кинули живого (съела), а нам запекли на рожнах. Прелесть. Ночевали у костра. На выходе к посёлкам я спросил, когда ещё поведут меня. «А пошто тебя водить, сам почаще бегай. Без этого не научишься».
«Перво-наперво стрелять учись. Ты долго целишь. В день надо полста раз прицелиться и с десяток раз выстелить. Да и целься по-нашенски: посмотри на цель, закрой глаза и наведи ружьё. Опосля: открой глаза и погляди куда нацелил. Когда станет не надо подправлять тогда можно и на охоту ходить. А пока только будешь напрасно ружьём махать да порох впустую жечь».
Я договорился в леспромхозе с таксидермистом поставлять ему для чучелов тушки подбитых соек и кедровок – получал компенсацию в виде патронов. Тундра при этом училась аккуратно брать, давить и подавать битую дичь не повреждая. Я тоже учился стрелять, нанося минимальные повреждения дичи. Тундра могла не видеть, куда я стрелял, но подбежав ко мне, по запаху порохового дыма определяла направление и бежала вдоль выстрела за добычей.
*
Весной я повадился бегать ночью за глухарями. Их глухарей вообще то нельзя называть ГЛУХАрями – тамошний подвид вовсе и не глохнет при пении в отличие от европейских. Пение их по звуку напоминает выступление ложкарей. Петух забирается на сломанное, но зависшее дерево. Он ходит по наклоненному стволу вверх-вниз и громко «щёлкает», задрав голову.
Слышно за пару километров. Вокруг «ложкаря» ходит с десяток его копалух (самок). Уж не знаю внимательно ли курочки слушают его концерт, скорее они охраняют своего топтуна от посторонних посягательств. По крайней мере ближе чем на 50 метров к петуху мне подходить не удавалось: копалухи, услышав меня взлетали с шумом взрыва или выстрела.
После этого надо было разворачиваться и уходить искать другой ток. За одно утро редко удавалось побывать на двух токах.
Стрелял я патронами заряженными картечью четырёхрядкой. Такой заряд – особая наука. Меня эвенки научили. После запыжовки пороха укладывается ряд картечин. Между ними вставляются спичины, и следующий ряд картечин ложится строго одна на другую. Так тщательнейше накладывают четыре ряда один на другой. Затем спички аккуратненько вынимают и в зазоры насыпают муку. В довершение капают пару капель воды. Мука слипается и цементирует картечины. При выстреле картечины идут по стволу одна за другой и поэтому, вылетев из ствола, они летят очень кучно. Освоив это искусство, я из своего длинноствольного ружья мог бить глухаря с 70 метров.
Тундра, пока я не выстрелил, шла рядом со мной и пока целился валялась на снегу.
Только после выстрела бросалась добирать добычу.
За одного такого петуха портниха перешила мне костюм сварщика (из шинельного сукна) в охотничий костюм. Первого то петуха я возжелал съесть сам. Гадость оказалась препротивная. Тушил я глухаря со свиным салом четыре часа. Его мясо стало похоже на сосновую кору тушёную четыре часа со свиным салом! Поэтому, добыв трёх петухов, я прекратил оставлять копалух вдовами.
Осенью Тундра ещё щенком потешила меня. Я выехал с бамовскими охотниками за утками. Все косо смотрели на меня с Тундрой: «С щенком лайкой на уток – нонсенс!» Глупым посчитали. Я и не стрелял вовсе, а уток вечером принёс больше всех. Тихой сапой мы с Тундрой вечерком собрали всех чужих подранков: она радостно носилась по тростникам, давила и приносила мне. Вот у костра споров то было - какая чья, когда мы им их добычу выложили в рядок и предложили разбирать! Кроме уток она принесла ондатру: кто-то шмольнул на звук и превратил шкурку в решето. Над ним все поиздевались: «Крысолов!» Мы с Тундрой раздали всех уток, которых запросили, зато «косые» взгляды на нас пропали, а на Тундру так вообще смотрели как на волшебницу.
*
В мае допился до белой горячки мой друг Лёха. Несчастная любовь - дурак. Девица прожила у него неделю, а потом ушла к барабанщику ансамбля. Её при этом взяли певицей в ансамбль.
Друг, горюя, стал усердно пропивать накопленное на свадьбу. Ребята не знали, что у него уже «крыша едет» (глюки на полную катушку) и взяли его на охоту. На привале все дружно хряпнули «За удачу». Парню через пару минут хмель «на старые дрожжи» дал в голову и ему двухголовые мутанты мерещиться начали. Он стал стрелять в «мьютов» (начитался Хайнлайна) - даже паре мужиков ноги дробью прострелил. Его сгоряча «завалили» для общей безопасности. Все замяли дело: Закон - тайга, медведь - прокурор. Осиротевшую Тёщу приютили в женском общежитии. Она играла с детьми и перед всеми виляла хвостом. Кормили её всем общежитием.
Милиция организовала поиски «пропавшего». Я уже знал: что к чему, но на поиск вышел. Оружие брать не разрешили, не сезон. Я к тому времени имел двустволку ТОЗ-БМ 2х20 - егерская спецзаказовская лёгонькая курковочка. Для пушной охоты – идеал. Мне её прислали из Питера. Я разобрал ружьё пополам и повесил на ремень спереди через шею – а вдруг! Под плащом не видно. В рюкзачок сунул котёл для 10 человек и пяток суповых пакетов. После полудня прочёсываний все проголодались, я предложил пообедать, все согласились. Намекнул сопровождавшему нас участковому, что нужна «дичь». Он: «Не против, да, как добыть? Ведь моим «макарычем» только пугать». Достаю при нём ружьё - у него глаза на лоб, но обрадовался. Все смотрят (ехидно) с холма как я, крадусь вприсядку к озеру и мечтаю об утке. Вдруг справа с грохотом, словно взрыв, из болота взлетает огромный глухарь. Я, с поворота, не поднимая ружья от колен, стреляю и гордо тащу дичь назад. Мент сказал: «Когда я узнал, что целый день ты при мне ходил с ружьём, и я этого не видел - я тебя зауважал. А когда увидел, как ты стреляешь - я тебя стал бояться. Где учился?». Я скромно: «Тунгусская школа».
*
В октябре я пришёл к Деду с просьбой объяснить мне: где бы соболя добыть. Дед закряхтел, но (неохотно) начал объяснять: как дойти до речки Гонкули. На ноябрьские праздники я собрался на три дня и двинулся.
К осени временный автомобильный мост через Ангару возвели, но ещё не накрыли тёсом, пешеходная дорожка только и была. На том берегу, эстонцы доколачивали её последний пролёт: первую доску прибили. По единственной доске я Тундру на руках перенёс. Иронично спрашивают: «Наверно на волка идёшь, а щенок вместо живца. Привяжешь его к дереву, он скулить будет. Вот волк и придёт, а ты с дерева стрельнешь». Тонкий прибалтийский юмор. Хихикнул я, но оправдываться не стал. Тундре всего тогда с десяток месяцев от роду было. Вдоль берега Ангары мы двинулись вверх к Гонкулям. Через пару километров нашли свежий след соболя. С час мы его гоняли. Тундра загнала соболя на сосну и по всем правилам облаяла. Подбежал. С дерева на Тундру с любопытством смотрел зверёк размером с кота. Только ушки у него не остренькие - круглые, а так кот - котом.
Я, с трудом сдерживая бешено бьющееся сердце, приложился к соседнему дереву. Выбрал ракурс, чтоб мне было видно из-за ствола только голову соболя, и с упора не спеша, выстрелил в ствол.
Зверёк безвольно закувыркался по веткам вниз. Тундра хапнула, упавшего зверька, резко встряхнула и деликатно отдала мне. Всё! Вот так закончилась моя первая охота.
Когда я резво подбежал (после всего двух с половиной часов отсутствия) к мосту, эстонцы развеселились и ехидно резюмировали: «Правильно! Дома лучше. Волку твоя собачка на один зуб - может и за тебя после неё взяться». Соболёк лежал в рюкзачке, и они его не видели. Дед сказал, что добытых соболей никому показывать нельзя – сглазят и удача у тебя пропадёт. Посмеялся я с эстонцами, а сам думаю: «Теперь за эту собачку я сам любому волку глотку перегрызу!». По мосту назад Тундра уже шла сама - эстонцы доделали пешеходную дорожку.
С моста я сразу двинулся в Старый Уоян к Деду. Зашёл, пьют чай. «Садись». Попили чаю. Дед не спеша спрашивает: «Пошто на охоту не пошёл?» Говорю: «Сходил уже. Вот - добыл. Научи шкурку с соболя снимать». Дед долго и недоверчиво выспрашивал: где был, как река Гонкули выглядит, какое дерево в устье нависло над водой и т. д. В общем: дознание по всей форме учинил. С трудом, но поверил.
Достал Дед бутылочку заветную и… «С полем! Не ожидал, что ты с первого раза за день возьмёшь соболька…удачливый ты!» По рюмочке обмыли мой успех. С этого соболя дед шкурку снял, демонстрируя процедуру: «Ну, теперь ты - Охотник. Хорошо стрелял, всего две дырки и обе в голове». Потом Николай Николаевич вышел на улицу, потрепал с уважением Тундру и говорит мне: «А собачку береги - больно умна для щенка. На снятой шкурке ни одного синячка от её зубов. Щенков таких умных не бывает. Она ведьма-оборотень. При тебе пусть живёт - ты то справишься, не дашь ей шкодить. Если уедешь в Питер и не заберёшь, в тот же день её застрелят». В мозгу крутилось: «Суеверия» Но я промолчал, Тундра весело махала хвостиком.
Дед осторожно спрашивает: « Куда девать тушку?» Я не понял: ни люди, ни собаки не едят – значит: «Мне не нужна». Дед перерезал соболиной тушке на лапках мышцы по кругу, согнул тушку колечком и засунул хвост в пасть. После этого торжественно положил тушку на крышу над своим крыльцом. Парни потом объяснили: чтоб моё счастье вокруг его дома ходило. Я был в восторге от первого успеха и великодушен: пусть будет - у меня удачи много!
А уж для Учителя - сам бог велел отдавать долги.
(Продолжение следует)
-
43
130 комментариев
Рекомендованные комментарии
Создайте аккаунт или войдите в него для комментирования
Вы должны быть пользователем, чтобы оставить комментарий
Создать аккаунт
Зарегистрируйтесь для получения аккаунта. Это просто!
Зарегистрировать аккаунтВойти
Уже зарегистрированы? Войдите здесь.
Войти сейчас